Москва, 25.12.2020, 20:50:52, редакция ПРОНЕДРА.РУ, автор Юлия Якобсон.
На Руси было немало обрядов, многие из них современному человеку кажутся странными. Однако на протяжении веков их строго придерживались, значит, они были объективно нужны. Например, «перепекание детей» сегодня видится каким-то изуверским, а в старину верили в его целебное действие и защиту. Так зачем младенцев обмазывали тестом и отправляли в печь?
Старинный обряд «перепекания ребенка» оказался одним из самых живучих, отмечают этнографы, чьи экспедиции в глубинку России обнаруживали обряд даже в прошлом веке. В средневековье это было обязательным в крестьянских семьях, об этом написал В. Ходасевич в биографии поэта Гавриила Державина.
В чем заключалось перепекание ребенка?
К «перепеканию ребенка» обязательно прибегали в случае рождения хилого младенца. Показаниями к процедуре в печке были также недоношенность, «собачья старостя» (рахит), атрофия конечностей и другие явные недуги. В некоторых местах Руси перепекали всех новорождённых подряд, для профилактики, так сказать.
Для недоношенных нежное тепло печи (ее не нагревали до безумных градусов, разумеется) было сродни инкубатору: обволакивающее природное тепло помогало новому организму «дозреть» до нужных кондиций. Для славян печь была символом вселенной, образом триединства мира: небесного, земного и загробного. Недаром в каждой сказке фигурирует печь — залог здоровья, благополучия и семейственности.
Для перепекания младенца подходило тесто только из ржаной муки на воде, принесенной на рассвете из трех колодцев, в идеале – бабуленько-знахаркой. Малыша обмазывали всего, оставляя только рот и ноздри. Обмазанное тестом тельце укладывали на хлебную лопату, привязывали к ней и трижды отправляли на короткое время в прогретую до комфортной температуры печь, в которой уже нет огня, но создана та самая благоприятная атмосфера.
Перепекание было своего рода закаливанием, смена температур должна была мобилизовать силы слабенького организма на то, чтобы выжить. Часто ребенок умирал — детская смертность была высокой. Старожилы отмечали, что часто перепекание было последней надеждой: после процедуры дитя должно было или умереть, или выздороветь.
Для проведения обряда собиралось несколько человек, которые точно знали речевые формулы. Под их сопровождение ребенка отправляли в лоно печи. По наблюдениям этнографа Денисова, самым распространенным и простым было «Припекись, припекись, собачья старость» (пожелание здоровья и отсутствия рахита как минимум).
Обязательно нужно было поддерживал ритм отправления-возвращения из печи ребенка, чтобы он не задохнулся. Входя в дом, свекровь интересовалась, чем занята невестка. Та отвечала, что хлеб печет. «Ну, пеки, пеки, да не перепеки», — советовала старшая женщина и выходила за дверь, а мамочка доставала лопату с дитём из печи.
Продажа перепеченного ребенка обеспечивала ему здоровье и благополучие
Обряды разнились, одним из распространенных является «продажа» дитяти после процедуры запекания. В глухую полночь, когда печь простынет, одна из баб остается с ребенком в избе, а знахарка выходит во двор. Окно в хате должно быть открыто, а в комнате темно.
– Кто у тебя, кума, в избе? — спрашивает со двора знахарка.
– Я, кума Изольда.
– Более никого?
– Не одна, кумушка, ох не одна; а прицепилась ко мне горе-горькое, сухотка поганая.
– Так ты ее, кума, выкинь ко мне!
– Рада бы бросить да не могу.
– Да почему?
– Если выкину ее поганую, то и дите-чадо придется выкинуть: она у ём сидит.
– Да ты его, дите-то, запеки в печь, она и выйдет из него.
После этого ребенка кладут на лопату для выпечки хлеба и помещают в печь. Знахарка, бывшая во дворе, обегает вокруг дома и, заглянув в окно, спрашивает: « – А что ты, кума, делаешь? – Сухотку запекаю. – А ты, кума, смотри, не запекла бы и Ваньку – А чтож? – отвечает баба, – и Ваньку не пожалею, лишь бы ее, лиходейку, изжить. – Ее запекай, а Ваньку мне продай».
Затем ведунья передает в окно три копейки, а мать из избы подает ей на лопате дитя. Обряд повторяется трижды. Ведунья, обежав хату и каждый раз через окно возвращая ребенка матери, ссылается на то, что он «тяжеловат». «Ничего здорова, донесешь», – отвечает та и снова передает на лопате дитя. После этого знахарка уносит ребенка домой, где он и ночует, а утром возвращает его матери, отмечает в своих трудах краевед В. Магницкий.
